В каждой зверушке Монро
Серия была показана на одноименной выставке в XL Галерее в 2006 году и может считаться практически первой, где главным героем (основой) становится фотография какого-нибудь экзотического животного, и где авторский метод расцарапки становится доминирующим приемом. Безусловно, раскраска, расцарапка и коллажирование являлись активным инструментарием художника начиная с 1990-х годов, однако в выставке «В каждой зверушке Монро» он впервые поставил перед собой исключительно амбициозную задачу: сделать метод расцарапки основным. Причем, как всегда, не успевая ко дню открытия, художник в ночь накануне назначенной даты с невероятной скоростью доделал то, что запланировал. Если учесть, что метод расцарапки невероятно трудоемок — остро заточенным скальпелем с красочного слоя фотографии снимается миллиметр за миллиметром, по сути, создается тончайший рисунок скальпелем поверх изображения, что занимает массу времени и сил, — совершенно непонятно как ВММ успел закончить задуманное в срок. Метод расцарапки художник генетически связывал с древнерусскими пробелами, отчасти с лучизмом Михаила Ларионова, но по сути аналогов этому методу невозможно найти во всей истории искусства. Возможно, отчасти его можно было бы соотнести с гравюрой, где рисунок режется по доске, однако в случае ВММ его «рисунок» скальпелем, в отличие от гравюрной доски, на которой вырезается уже продуманный и созданный вариант, — полная импровизация «здесь и сейчас».
В серию «В каждой зверушке Монро» изначально художник не вкладывал особенного смысла. В каждом произведении он проявлял себя, точнее, частичку «Монро» — знака женственности, жертвенности и склонности к демонстративности. Неслучайно в качестве пресс-релиза к выставке он по-русски процитировал известный французский стишок про «пеликана и Джонатана», который обычно учат все начинающие изучать этот язык. Вот как это выглядело:
ле пеликан э джонатан этан аже де диз витан
каптюр ун жур ле пеликан пуркуа жаме ле капитан
иси же тем рюсси тужур достоефски ле гран ретур же сюи пердю де ля парфе тет ля анкор пратан мате
акоз ля мур пур ля натюр эгалите не па вуатюр,
что по мысли автора символизировало легкость, отчасти легкомысленность и «необязательность» выставки.
В процессе работы над выставкой ВММ пришел в образе известной защитницы животных Бриджит Бардо и пытался озвучить этот стих.
Однако именно с этого времени ведут начало программные расцарапки с животными, пользовавшиеся неизменным успехом у коллекционеров.
В последний год я живу в странном режиме: я углубляюсь в невероятный труд, с утра до ночи <...> процарапываю фотографии, надеваю кружевные наряды на африканских животных. Этот цикл называется “В каждой зверушке Монро”. Суть в том, что в каждом квадратном сантиметре этих животных тысячи штришков, которые нужно сделать скальпелем. А фотографии размером метр пятьдесят на метр двадцать: представьте себе объем работ! Эдакое монашеское послушание, трудотерапия. Это скучно иногда, но этот этап надо пройти. Я вот понял, что в труде наше спасение. <…> Мне всегда казалось, что труд — это неинтересно, а сейчас я понял, что мне это нужно испытать. Погружаюсь в это сознательно и в каком-то смысле попал в ловушку: теперь выстроилась огромная очередь из желающих приобрести эти мои “расцарапки”. Я попал в кабалу, потому что кроме меня за это никого невозможно посадить. Ассистенты, которых я пытался привлечь, начинали прорывать этот тонкий желатиновый нанослой фотографии. От толщины снятого слоя зависит цвет: снимаю первый слой- получается красный, второй — оранжевый, третий — желтый. <…> Эта идея — из области первой моей работы, которая была очень известным символом перестройки: Горбачев, перерисованный в индийскую женщину. Но то было сделано, скорее, из хулиганства. Вроде того, подрисовать на фотографии очки, усы — в школе все так развлекались. И вот теперь это доведено до абсурда, до, в некоем смысле, плена.
(Твой Мегафон, 2008, июнь—июль. С. 22–23).
