Выставка одноименной серии расцарапок.
От автора:
Вышло так оно само: Написал он мне письмо...
И девчонки к новоселью Подарили мне трюмо!
Сов. Песня
Я в затруднительном положении. После текста С.Ануфриева, так широко объясняющего смысл и значение данной экспозиции, мне нечего сказать. Одно лишь могу добавить – проблема конкретно вот этой работы “Троица” и явления расцарапки в целом еще многосложнее, еще глубже, сочнее. И, пожалуй, исключил бы я из этого текста целые куски, явно, на мой взгляд, иронического, издевательского характера, которые, пожалуй, объяснимы известной ненавистью московских художников к миролюбивым и усердным художникам С.Петербурга.
В.Мамышев (Монро)
(Из каталога выставки)
Чудесным летом 1992 года мой друг Владислав Мамышев создал произведение "Троица", постепенно очаровавшее меня своей интригующей подоплекой. Неторопливое созерцание "Троицы" рождало привольные размышления, составившие небольшое исследование, которое и представляется вашему вниманию в данном тексте.<...>
(Читать полный текст Сергея Ануфриева из каталога выставки)
Как-то он предложил сделать выставку по сценарию Паши Пепперштейна «Предатель ада», мы были впечатлены и поставили эту выставку в план. Он приходил каждый день, очень интересно рассказывал о своей работе, но в процессе отпали и Паша, и «предатель», и «ад», и постепенно стало ясно, что это будет выставка расцарапок «Меня зовут Троица». Он долго и мутно объяснял, что негативы заглавной работы ему дала Ольга Тобрелутс, но это неважно, а важно, как из работы одного художника появится — посредством расцарапки — работа другого и что Оля только обрадуется… Технику расцарапки он связывал с русской иконописью… А орнаменты по краям будут сделаны по типу оформления «Русских вопросов»… Признаться, в какой-то момент я запуталась во всем этом, но решила, что такое странное нагромождение «всего и вся» даже интереснее… За день до открытия была привезена заглавная работа. Мы ее накатали на пенопласт, повесили и стали ждать остальных… Была зима, ожидание затягивалось… За полчаса до открытия он приехал с какими-то друзьями, и мы всем составом, включая критика Андрея Ковалева, случайно пришедшего на открытие раньше, стали срочно клеить и вешать работы. За дверью шумела и страшно ругалась толпа, и тогда мы не нашли ничего умнее, чем выставить наружу ящик водки и Владика, который с чувством и страстью раз, наверное, пятнадцать, постепенно хрипнув, исполнил свой незабвенный шлягер «И девчонки к новоселью подарили нам трюмо», что невероятно гармонично рифмовалось с одним из произведений на выставке. Надо ли говорить, что выставка прошла с большим успехом?
(Елена Селина. Воспоминания // Владислав Мамышев-Монро в воспоминаниях современников. М., 2016. С. 270-271)
