Первый показ одноименной серии в Москве.
...сразу после дефолта, состоялась другая выставка — «Русские вопросы» в городе Москве, в Галерее Наташи Рухадзе, на углу Петровки и Страстного бульвара. Это был настоящий пир во время чумы — буквально несколько дней назад окончательно обвалился рубль, и все были максимально напряжены. На вернисаж пришла куча народу, видимо, немного посудачить об экономике страны и о себе любимых. Владик явился на открытие в образе Дракулы — фрак, лаковые туфли, темные очки и длинные волосы из-под цилиндра. Крови он не пил, а носился с объяснениями, что ему плевать на Дракулу, а оделся он так потому, что уж очень нравится ему этот образ, созданный актером Гэри Олдманом.
(Андрей Помулев. «Русские вопросы» // Владислав Мамышев-Монро в воспоминаниях современников. М., 2016. С. 252-253)
Золотое прошлое смыкается с наступающим серым будущим в сюрреальной атмосфере неопределенного, серого с люрексом настоящего
На фоне кризиса можно было ожидать всего чего угодно, только не открытия новой галереи. Меж тем это маловероятное известие подкреплялось пригласительным билетом. На билете в фамильярной форме указывалось имя хозяйки (Наташа Рухадзе) и центральный адрес, что вкупе могло свидетельствовать как о зрелой роскоши, так и о молодежной обшарпанности. В общем, следовало посмотреть собственными глазами.
Место оказалось в высшей степени странное. В помещении витал дух только что находившегося там (как смутно помнится) неадекватно дорогого австрийского супермаркета. Товары исчезли, неадекватность осталась. Впрочем, хорошо знакомая. Если до недавнего времени в некоторых московских, к примеру, ресторанах при виде посетителей неприятно удивлялись (потому что делали собственные дела), то в других местах, по определению призванных как раз делать какие-нибудь дела, ограничивались удовольствием от вида посетителей — друзей, бывших жен, их новых мужей и т. д. Новая галерея, как казалось, принадлежала ко второму роду.
По выкрашенным в красивые темные (это существенно: на галерею было совсем не похоже) тона стенам были развешаны фотографии Влада Королевича (он же Монро) "Русские вопросы". Барных стоек имелось целых две. Кое-где были расставлены зовущие к неге низкие диваны. Хозяйка галереи, эффектная стройная дама с розой в руке, в художественных кругах до того не замеченная, сообщила, что является автором дизайна, выполненного для хозяина (ах, все-таки она не хозяйка), за что тот разрешил ей побаловаться галереей. В дневные часы. В ночные же помещение будет использоваться как клуб под названием "Эгон Шиле". Тут она указала на кое-где виднеющиеся повернутые к стене холсты и объяснила, что под ними таятся (а по ночам будут светиться) копии с произведений этого австрийского художника, который любил рисовать обнаженных юношей с колкими ключицами. Казалось, что сейчас она произнесет: "Порою я думаю о своем ток-шоу на телевидении", и сцена уже точно будет соответствовать сценарию Владимира Сорокина "Москва", лучше всех запечатлевшего стремительно облетающую сейчас чешую гламура и евроремонта.
<...>
Сам Владислав Мамышев-Монро порхал по залу во фраке, белом жилете и цилиндре, которые десять лет назад могли бы быть куплены на Тишинском рынке, а теперь, кажется, были то ли сшиты по заказу в Лондоне, то ли позаимствованы у бывшего короля Греции. Мамышев, как истинный Протей, в 80-е годы создал эстетику "Мерилин Монро для нищих", в начале 90-х сдрейфовал к эстетике "Дракулы, Гамлета, Наполеона, Тутанхамона и т. д. для богатых", выступив во всех этих ролях на глянцевых фотографиях в галерее "Якут". В конце 90-х он среагировал на лужковско-церетелиевскую эстетику инфантильного национализма, стал Владом Королевичем, нарисовал розовые яблоки на щеках, нарядился в лапти, порты, а то и в сарафан, и с тем же восторгом снялся в сценах из русских сказок и устного фольклора (в частности, о злонравии евреев). Видно было, что он готов и к какому-нибудь следующему воплощению (может быть, к роли шахтера на рельсах).<…>
(Екатерина Деготь. Ранний вечер в ночном клубе. Газета "Коммерсантъ" №169 от 12.09.1998, С. 7)
