Для данной выставки "Красота", её кураторы выбрали из моих прочих работ этот вот альбом № 18. Вероятно, что такая форма документации жизни и творчества, как альбомность, позволяет автору самовыражаться наиболее полно. Здесь он соединяет сразу несколько жанров: <зачёркнуто: Всем известно, что Владик Монро мастер перевоплощений и постоянно являет публике и друзьям из себя всё новые и новые образы. Часта(я) смена этих образов и проследить этот потрясающий карнавал> искусство перевоплощения, философия, литература, рисунок, фотография, музыка, новые технологии, старые декоративные технологии, уходящие корнями в историю девичьих альбомов и дембельских альбомов и т.д.
Получается, что посредством этого альбома я окончательно предстаю как уникальный синтетический художник и неслучайно мои альбомы (или журналы) пользуются такой популярностью. Это новое понятие универсального, синтетического художника трансформируется посредством альбомности в старинное понятие волшебника, мага, т.к. искуссное рукоделие, необходимое в работе над альбомом является древним магическим <зачёркнуто: ритуалом, оружием симпатической магии, активное внедрение в фактуру ритуалом... далее нрзб.>
Рассуждения об альбомах и альбомности могут захватить меня настолько, что я никогда уже не оторвусь от этого текста, но я кончаю, т.к. есть более серьёзные исследователи данной проблемы, способные объяснить предмет интереснее. Так недавно мой друг и в некотором смысле слова коллега С. Ануфриев, тоже известный мастер альбомов, прочитал мне свой новый текст про альбомы и принцессу Альбу, в честь которой альбом называется альбомом. Это глубокое исследование и другие мне ясно указывают: "Не рассуждай об альбомах, создавай их!" Вот я и создаю их старательно, с любовью к предмету и в стремлении к красоте.
(Текст ВММ к выставке. Рукопись. Архив Музея современного искусства «Гараж». Фонд Владислава Мамышева-Монро)
<...> выставка не зря называется "О красоте", а не "Красивое". Однако так мог бы называться трактат, а не выставка: распространено мнение, что искусство и есть само прекрасное, и ни к чему тут мудрить. Мы, конечно, можем квалифицировать это мнение как устаревшее, но так считают некоторые вполне современные художники, галеристы и кураторы (в особенности в Москве, не говоря уже о Петербурге), производя красивое искусство и красивые выставки. Помахивая перед зрителем павлиньими перьями и бархатом, дыша духами и туманами, они эстетизируют не что иное, как свое чувство облегчения от того, что можно расслабиться и не рефлексировать.
Было любопытно сопоставить на выставке фотоальбом Владислава Мамышева в образе Мерилин Монро с фотоавтопортретом американки Деборы Касс, где она предстает в роли Энди Уорхола, играющего женскую роль (на его известной фотографии в парике блондинки). Мамышев перевоплощается в Монро самозабвенно, с абсолютным упоением, за что мы все его и ценим. Дебора Касс смотрит с выражением неразрешенного сомнения — кто она теперь такая? Вторая позиция мне ближе, хотя те, кто считает, что "искусство должно быть проще и прекраснее", наверно, предпочтет первую.<...>
(Екатерина Деготь. 37 загадок о сущности красоты. "Коммерсантъ" №183 от 04.10.1995, стр. 13)