— Какие ощущения были у Вас от выставки в Берлине, когда Вы появились в образе Гитлера?
— Это было очень негативное социальное открытие, касающееся Германии. Это был заказ Йоргена Хартна, который раньше работал с Бойсом. Он попросил прийти меня не Любовью Орловой, а Гитлером. Получился полный кошмар, когда президент Германии пожимал руку «Гитлеру» на пресс-конференции! Наши чиновники только что в окна не повыпрыгивали, когда я появился в таком виде. Было сделано много фотографий, которые я потом выставлял в Третьяковке по следам этого турне. Но я считал, что должен был как-то выступить. Потому что именно в тот день отвинчивали голову нашему Солдату в Трептов Парке, кок бы окончательно удаляя следы Победы, даже не столько победы, сколько памяти о Второй Мировой войне. Последние год-два мы начинаем уже про нее забывать, а фашизм становится историческим названием. А я просто — за бабушку, за дедушку! Думал, будет скандал, а случился триумф. Знаете, такой «Триумф воли 2». Я был готов к чему угодно, но не к восторженности. Таксист, который меня возил по городу, периодически выскакивал и говорил: «Вот, мой Фюрер, здесь был Ваш бункер! А здесь было Ваше Министерство Пропаганды!». Меня пронесло по всем достаточно респектабельным маршрутам, а под конец дня мы оказались в одном из самых модных ресторанов Берлина, где после 2-3 часов ночи сидит вся недобитая аристократия — они со мной пели песню «Дойчлэнд, Дойчленд Убер Алес»! В это время несколько еврейских семей, находившихся там, обратились к директору ресторана с требованием прекратить это. А он им ответил, что если им что-то не нравится, то они могут удалиться. Я не знал об этом. Конечно, если бы я заметил, понял, что происходит, то, по крайней мере, сорвал бы с себя усы и прекратил этот реваншизм. Это было мое самое негативное открытие.
(Не могу остановиться. Интервью из журнала art×, №5, 2004. С.49)
Из воспоминаний Павла Пепперштейна:
Однажды в Берлине мы с ним пришли на пресс-конференцию выставки «Москва — Берлин». Официальная пресс-конференция, министр культуры Германии, бургомистр и так далее. Владик пришел в виде Гитлера.
Причем он очень аккуратно подошел к вопросу. Он полностью преобразился в Гитлера, но при этом обошелся без какой-либо нацистской символики. То есть придраться было как бы не к чему. Человек такой с усиками, с портфельчиком, без каких-либо свастик или чего-то такого. Мы специально сели в первом ряду, прямо перед лицом всех этих важных особ, которые сидели за специальным столом и давали пресс-конференцию.
Владик устроил невероятный мимический как бы концерт. Что, кстати говоря, было полной инновацией. Потому что мы знаем мимику Гитлера в основном по его выступлениям. А Владику удалось изобразить слушающего Гитлера, причем виртуозно. Он постоянно демонстрировал невероятную увлеченность произносимыми речами. Экспрессивно наклонялся вперед, сжимал руки, иногда ронял кожаный портфель, который сжимал под мышкой.
Я видел, как люди морозятся за этим. Все эти министры германские, видя, что выступают неожиданно перед самим фюрером. Как у них по лицам пробегают волны паники, потому что непонятно, как это все воспринимать.
С одной стороны, вроде бы скандал, а придраться-то как бы не к чему. То есть нет никаких фашистских значков, ленты со свастикой, ничего такого нет. Но перед ними сидит Гитлер.
Из их коллективного бессознательного, видимо, выплывало очень двойственное желание. То ли дать ему пиздюлей, то ли, наоборот, как-то вежливо вытянуться в струнку перед ним. Или еще как-то отреагировать.
Никак отреагировать они вроде бы не имели права. Соответственно, они держали себя в руках. Характер у них был нордический, выдержанный. И все получилось. Но далось им это нелегко, потому что, конечно, Владик делал все, чтобы вывести их из равновесия.
Они выдержали, а я, конечно, не выдержал. И периодически ползал там где-то, возле Гитлера, от хохота. Был шанс, что меня выведут из зала вместо Гитлера, который как раз вел себя вполне прилично.
(Павел Пепперштейн. «Я вам всё компенсирую йогуртами» // Владислав Мамышев-Монро в воспоминаниях современников. М., 2016. С. 235-236)
