Шла перестройка, самое важное событие в нашей жизни. Весной 1989 года мы одержимо готовили выставку «Женщина в искусстве». Это был наш первый совместный кураторский проект. Выставка создавалась как постфеминистская. Мы поставили вопрос о различии между полом и гендером и пригласили к участию не только женщин, но и мужчин-художников, которых попросили взять женские псевдонимы. Такая игра понравилась всем участникам. Георгий Гурьянов стал Валентиной Терешковой, Владимир Сорокин — Надеждой Невыносимой, Тимур Новиков — Ребеккой Крейцер… В процессе подготовки выставки Тимур Новиков познакомил нас с Владиславом Мамышевым-Монро.
<…>
Реакция на нашу выставку оказалась бурной. Зрители требовали вернуть им рубль, заплаченный за вход, писали в книгу отзывов о том, что «пусть бабы лучше варят борщ, а не суются в искусство». Но все это ни в какое сравнение не шло с той медийной бурей, в центре которой очутился Влад. На выставке он выступил с перформансом. Преобразившись в свою любимую героиню Мэрилин Монро, Владислав в сопровождении группы «Колибри» читал статью про аборты из советского медицинского справочника. На открытие приехала скандально известная и крайне популярная в начале перестройки программа «600 секунд», которая сняла перформанс Мамышева-Монро и в тот же день показала его, назвав при этом нашего героя почему-то гермафродитом. На следующий день нам позвонил Владик, который сказал, что его преследуют на улице с криками «Гермафродит!» и грозятся убить.
(Олеся Туркина, Виктор Мазин. Как мы подружились с Владиславом Мамышевым-Монро и стали монрологами // Владислав Мамышев-Монро в воспоминаниях современников. М., 2016. С. 310)
