Произведения

В некоторых проектах художник работал, пользуясь приемами немого кино — намеренно гипертрофируя пластику, мимику и жесты. В совместном с Валерием Кацубой проекте «Всякая страсть слепа и безумна», показанном на одноименной выставке, Владислав Мамышев-Монро создает образы, используя преувеличенную жестикуляцию, язык которой несомненно восходит к традициям игры актеров немого кино. Его персонаж — «безумный клоун», как он его называл, — пластически преувеличенно демонстрирует десять присущих человеку страстей: гнев, отчаяние, сребролюбие, чрезмерность, самовлюбленность, восторженность, леность мысли, перекладывание ответственности, излишнее любопытство, грусть...
Сам способ существования в кадре не оставляет сомнений в том, что художник импровизирует в рамках вышеназванной традиции. Интересно, что сам он называл эти «страсти» основными и, по его же словам, в этом проекте попытался от них освободиться. Вот как вспоминает о времени создания проекта его соавтор, Валерий Кацуба:
«В проекте “Всякая страсть слепа и безумна”, где Владик изображает свои собственные страсти, “протягивая руку” сказочным героям Пьеро и Петрушке, костюм Владика также был создан с помощью Юры [Юрий Виноградов]. Идею сделать костюм из кусочков ткани, которые были тогда у меня, в доме на улице Рубинштейна, подсказал Юра. И Владик мастерски костюм тот “сшил”, то есть намотал на себя кусочки ткани и закрепил их булавками. “Всякие страсти” человеческие на Владикином лице можно было замечать в одночасье — и любопытство, и отчаяние, и гнев, и влюбленность. Так выразительны были его лицо и душа. Работая с Владиком над этой историей в 2001 году, я заметил, что сыграть самого себя, обуреваемого страстями, которые, как говорил Владик, “рано или поздно покидают здравомыслящего человека”, поначалу ему было непривычно, он то и дело “убегал” в образы. Но в итоге история сложилась. Талант опять взял свое»
(Валерий Кацуба. В укрытой снегами «Диканьке» // Владислав Мамышев-Монро в воспоминаниях современников. М., 2016. С. 127–128)